— Нижайше прошу у вашей светлости прощения, но я действительно ничего не видел. Как только начался бой, я сразу бросился на землю, прикрыл голову руками и лежал не шевелясь, покуда все не стихло. Ваша светлость прекрасно знает, что там, где мечи обнажены и льется кровь, большинство магических заклинаний просто-напросто не срабатывают. Да, я ощущал неподалеку мощнейший источник магической энергии и знаю теперь, что источником был тот меч… Но пока шла битва, я был бессилен что-либо предпринять. А как только она завершилась, я тут же поднялся и…

— Да-да, знаю: «сделал все, что было в твоих силах». На деле-то вышло, что ты ничего не сделал. Или почти ничего. Ладно, послушаем, что нам расскажет об этой деревеньке Шэрфа. Она все-таки принадлежит ему — что-то же он должен знать!

— Так вы отозвали его, ваша светлость?

— Да, пришлось послать ему письмо, чтобы срочно возвращался. Хотя мне очень не нравится, что теперь он не успеет сделать там все, как надо… Что ж, придется ему покрутиться. Да и нам тоже. Кстати, пусть сюда приведут этих мельников.

— Вы как всегда правы, сир. Допросить их самому — очень мудрое решение.

— Я хочу, чтобы ты поприсутствовал.

Маг молча поклонился. Герцог Фрактин сделал повелительный жест. Так как в комнате, кроме них двоих, никого больше не было, могло показаться, что его светлость способен изъявлять свою волю сквозь стены. Буквально через пару мгновений, за которые можно успеть только сделать глубокий вдох, в дверях появился стражник с копьем и за ним вошли двое в поношенных простонародных одеждах.

Мужчина был высоким и широкоплечим. Герцог Фрактин прикинул на взгляд, что ему лет тридцать пять — сорок. Голова мужчины была перевязана, и жесткие густые волосы стояли над повязкой торчком. Своей единственной рукой он обнимал за талию вошедшую вместе с ним женщину. Мельничиха была на несколько лет моложе своего супруга. Невысокая, пухленькая, она, однако, была еще достаточно привлекательной для своего возраста. Особенно для мужчин ее сословия. Герцог мысленно отметил, что эта темноволосая сельская красотка в первый момент изрядно испугалась, но быстро взяла себя в руки. В глазах мужчины читалось скорее изумление, чем страх. Судя по отчетам лекаря, он три дня пролежал без сознания и только сегодня пришел в себя. И то, похоже, еще не до конца.

Герцог Фрактин жестом отослал стражника, а затем, к смущению мнущейся в дверях пары, встал с кресла и спустился к ним навстречу с высокого помоста, на котором они с магом только что беседовали. Но теперь кресло мага пустовало. С приятной улыбкой герцог протянул мужчине руку, всем видом выказывая ему уважение. Затем отечески погладил по голове склонившуюся перед ним в поклоне раскрасневшуюся от волнения мельничиху.

— Итак, ты — Джорд, а ты — Мала. С вами хорошо обращались? Я имею в виду людей, что доставили вас сюда?

— Очень хорошо, ваша честь. — Мужчина потихоньку приходил в себя, и его голос с каждой фразой звучал все уверенней, а взгляд становился все тверже. — Позвольте поблагодарить вас за оказанную нам помощь. За лекарей.

Герцог величественно отмахнулся. На случай, если ему понадобится помощь для персон, чье здоровье ему важно, в замке постоянно дежурил целитель из храма Эрдне. И святые отцы всегда были на удивление внимательны к его просьбам.

— Если бы мы могли спасти еще и вашего старшего сына! Он погиб как настоящий герой. — Герцог помолчал и скорбно вздохнул. — Но сейчас меня больше заботит ваш младший сын.

Супруги встревоженно переглянулись, и муж не удержался от вопроса:

— Так Марка нашли?

Герцог подумал, что, знай они, где прячется мальчик, реакция родителей была бы несколько иной. И он позволил себе еще раз вздохнуть.

— Увы, нет. Марка до сих пор не нашли. А ведь он, похоже, унес с собой очень ценную вещь. Вещь, в которой я сам сильно заинтересован.

В глазах мельничихи появился странный огонек, и герцог подумал, что она, возможно, пытается воздействовать на него своим женским обаянием. Но слишком многие уже пытались провернуть с ним этот старый трюк. А иные обладали и более красивыми волосами. Да и вообще были попривлекательнее тридцатилетней крестьянки с испорченными грубой работой руками. Похоже, она слишком высокого мнения о своей красоте. Впрочем, у нее на уме может быть и что-то другое…

— А разве не могло так случиться, мой господин, — охрипшим от волнения голосом спросила она, — что меч взял кто-то другой? Кто-то из этих разбойников?

— Не думаю, Мала. Где ты в последний раз видела Марка?

— На улице, мой господин. На нашей главной улице, сразу как закончился бой. Лишь только соседи нам сказали, что Кенн сражается там этим мечом, мы с дочкой сразу побежали. Первым я увидела Марка и поняла, что он вроде не ранен. Тогда я бросилась на помощь Кенну и… — Она жестом указала на мужа. — А потом Марка уже нигде не было.

Герцог кивнул. Ее дочь рассказывала то же самое; девушке разрешили остаться в деревне, чтобы было кому присмотреть за мельницей.

— Вспомни, Мала, когда ты только туда прибежала, у кого был меч? У Кенна?

— Кенн уже лежал на земле, мой господин. А где был меч, я и не знаю — не до него мне тогда было. Я тогда могла думать только о том, что мой муж и сын истекают кровью.

Она опустила голову и вдруг из-под густой челки послала герцогу странный настойчивый взгляд. Может, она не соблазняет его, а хочет подать какой-то знак? Ладно, с этим разберемся позже.

— Ваша честь тоже имеет близких родственников. Думаю, узнай вы, что они в опасности, вы бы тоже ни о чем другом не думали.

Мельник бросил на жену косой взгляд, словно ее последние слова удивили его.

— Ты что же, хочешь сказать, что кто-то из моих близких родственников сейчас подвергается опасности?

— Не знаю, мой господин.

Что бы там эта женщина ни скрывала, сейчас она, похоже, не скажет больше ни словечка.

— Ну хорошо. — Герцог поспешил сменить тему. — Теперь поговорим о малыше Марке. Я прекрасно понимаю, чего он испугался и почему убежал, хотя на самом деле, останься он дома, я не причинил бы ему вреда. Повторяю, я понимаю его побег. Но вот зачем он унес с собой меч?